Недавно в моей библиотеке появилась книга Стивена Р.
Кови «Семь навыков высокоэффективных людей». Говорить об основной идее книге можно очень
долго – она действительно очень интересна и побуждает к глубоким ( а иногда и
глубинным) размышлениям. Но рассказать я хочу сейчас только об одном маленьком
примере, который автор приводит из собственной жизни.
Вот собственно и он:
«Пару лет назад мы с моей женой Сандрой столкнулись
с проблемой. У одного из наших сыновей никак не ладилось со школой. Он был
хроническим отстающим, не понимал даже условий задачи, не говоря уже о решении.
В социальном плане он был незрелым, вечно стеснялся разговаривать даже с
близкими. Он был физически слабым, низкорослым, щуплым, с плохо
скоординированными движениями, например, он взмахивал бейсбольной битой еще до
того, как мяч оказывался в воздухе. Вызывал насмешки окружающих.
Мы с Сандрой были преисполнены желанием
помочь мальчику. Мы чувствовали, что достижение успеха, важное в любой сфере
жизни, приобретает особое значение при выполнении нами нашей родительской роли.
Поэтому мы принялись работать над своими установками и поведением в отношении
его, одновременно пытаясь повлиять и на его поведение. Мы стремились
подзарядить его психологически, используя технику позитивного мышления:
— Давай-давай, сынок! Ты можешь
сделать это! Мы знаем, что ты можешь! Возьмись за биту чуть-чуть повыше и
смотри на мяч. Не замахивайся, пока он не подлетит поближе.
И если у сына получалось чуточку лучше,
мы что есть силы подбадривали его:
— Вот молодец, сынок, так и
продолжай!
Если кто-то смеялся над ним, мы
набрасывались на насмешника:
— Оставьте его в покое! Не мешайте!
Он ведь только учится!
При этом наш сын заливался слезами и
кричал, что у него никогда ничего не получится и что он терпеть не может этот
бейсбол.
Как мы ни старались, наши усилия ни к
чему не приводили. И мы видели, насколько болезненно это сказывается на
самолюбии ребенка. Мы пытались подбадривать его, помогать ему, вселять в него
уверенность, однако после многократных фиаско мы решили взглянуть на всю
ситуацию под другим углом.
Проводя необходимые исследования и
готовя соответствующие материалы, я чрезвычайно заинтересовался тем, как
формируется восприятие, как оно воздействует на наши взгляды и как наши взгляды
воздействуют на наше поведение. Это привело меня к изучению теории вероятности
и самореализующихся предсказаний, или «эффекта Пигмалиона», а также к осознанию
того, насколько глубоко коренится в нас наше восприятие. Я понял, что мы должны
внимательно смотреть не только на мир вокруг нас, но еще и на «призму», сквозь
которую смотрим, и что сама эта «призма» определяет наше восприятие мира.
Беседуя с Сандрой о тех концепциях,
которым я обучал сотрудников IВМ, мы постепенно осознали, что все, чем мы
стремились помочь нашему сыну, не гармонировало с тем, как мы на самом деле
воспринимали, видели его. Когда мы честно признались себе в наших глубоко
скрытых чувствах, мы осознали, что на самом деле в глубине души мы воспринимали
нашего сына как «отсталого» ребенка с неадекватным развитием. Поэтому, сколько
бы мы ни трудились над своими установками и поведением, что бы ни делали и что
бы мы ни говорили, наши действия оставались малоэффективными, так как он
неизменно читал в них: «Ты не способен на это. Ты нуждаешься в помощи».
Мы начали понимать, что если мы хотим
что-либо изменить, то начинать изменение надо с себя. И для того, чтобы
изменить себя эффективно, мы прежде всего должны поменять свое восприятие.
Поговорив с Сандрой, мы пришли к
прискорбному выводу о сильном влиянии на наши поступки черт нашего собственного
характера и наших мотивов, а также нашего представления о своем ребенке. Мы
поняли, что социальные мотивы, двигавшие нами, совершенно не гармонируют с
нашими глубокими внутренними ценностями и могут привести нас к «условной» любви
к сыну и к утрате им чувства собственного достоинства. Поэтому мы решили
сконцентрировать свои усилия на самих себе — не на способах поведения, а на
наших глубинных мотивах и на нашем восприятии собственного сына. Вместо того,
чтобы пытаться изменить его, мы попытались взглянуть со стороны, — отделить
себя от него, ощутить его личность, индивидуальность и достоинство.
Путем глубоких раздумий, влекомые верой
и поддерживаемые молитвой, мы пришли к тому, что увидели в сыне
самостоятельную, неповторимую личность. Мы увидели в нем бесконечные пласты
возможностей, которые следовало реализовывать в соответствии с его собственным
жизненным ритмом. Мы решили устраниться и прекратить волнения, дать его
индивидуальности проявиться без нашего вмешательства. Свою естественную роль мы
увидели в том, чтобы утверждать индивидуальность сына, радоваться за него и
ценить его. Кроме того, мы сознательно поработали над своими мотивами и начали
культивировать «внутренние источники безопасности», позволяющие нам добиться
того, чтобы наши представления о собственной значимости не зависели от
«приемлемости» поведения наших детей.
Стоило нам избавиться от давления
прежних представлений о сыне и выработать в себе мотивы, основанные на
ценностях, как у нас начали возникать новые чувства. Мы обнаружили, что теперь
радуемся за сына, а не сравниваем его с другими, не судим его. Мы уже больше не
пытались растить его по своему подобию или сравнивать его с социальными
ожиданиями. Мы оставили попытки мягко, но целенаправленно лепить из него
приемлемую социальную модель. Потому что теперь видели в нем полноценного в
основе своей, вполне жизнеспособного человека. Мы прекратили защищать его от
насмешек окружающих.
Приученный к опеке, сын поначалу
испытывал немало трудностей. Он говорил об этом нам. Мы выслушивали его, однако
совсем не обязательно на это реагировали. «Тебя не нужно защищать, —
говорило наше молчаливое послание. — У тебя все в порядке».
Проходили недели и месяцы, и мало-помалу
сын обретал уверенность в себе. Он начал развиваться в своем собственном
жизненном ритме. Он стал делать выдающиеся по социальным стандартам успехи — в
учебе, в общении, в спорте, — продвигаться вперед быстрыми темпами,
значительно быстрее, чем требовал естественный, так сказать, процесс развития.
Шли годы, сына выбирали на руководящие посты в различные студенческие
организации, он стал чемпионом штата по атлетике, приносил домой только
отличные отметки. Он вырос обаятельным, открытым парнем, доброжелательно
относящимся ко всем окружающим.
Мы с Сандрой считаем, что впечатляющие
достижения нашего сына в большей степени явились следствием его чувств по
отношению к самому себе и его восприятия самого себя, а не просто откликом на
социальные требования окружающего мира. Наше убеждение хорошо выражено в словах
Псалмопевца: «Ищите в сердце своем с усердием, ибо из него вытекают реки
жизни».
Кто знает, может, я заработалась и уже
ничего не вижу кроме своей дефектологии. Но уж очень мне эта ситуация напомнила
нас, нашу работу и систему… Какую же
позицию выбираем мы?